Агриков меч - Сергей Фомичёв

Увидев его, Боюн будто лбом на сучок наткнулся. Замер.

— Ты чего? — заметил его смятение Тарко.

— Знатный меч у тебя, — сказал ополченец.

— Про знатность его неведомо мне, — осторожно ответил юноша. — Кто владел, кто смерть принял, кто в Марах Стылых оставил…

У Сокола уже вопрос на языке вертелся, но слететь обстоятельства не позволили. Шагах в ста от костра, за деревьями, раздался крик.

Не сговариваясь, все вместе бросились туда и увидели, как трое вурдов наседали на парня. Тот уже едва стоял на ногах, но вынужден был постоянно вертеться, чтобы не допустить противника до спины. Сокол в парне узнал Савелия и тут же испугался за Мену. Она ведь от охотника сюда и убегала, помощи просила, и вот охотник сам стал добычей, а где же в таком случае девушка?

Увидев подошедшую к противнику неожиданную подмогу, вурды сперва растерялись — откуда бы здесь людям взяться? Однако добычу решили не упускат. Один из них бросился Савелию под ноги, другой, как только охотник свалился, подхватил его под руки и поволок в сторонку. Двое вурдов против людей развернулись — с ножами против мечей.

— Мне пленник нужен, — крикнул Сокол.

— Охотник? — уточнил Тарко.

— Нет, кто-нибудь из вурдов, — ответил Сокол.

Понятие воинской доблести у вурда несколько отличается от человеческого. В том чтобы убежать от превосходящего силой противника, великой утраты для чести они не видят. Хотя и перед смертью особенного страха не испытывают. А вот товарищей вурды редко в беде бросают. Тем не менее, пропустив удар в грудь, один из вурдов решил отступить. Второй удрать не успел. Тарко подсёк ему ногу и тот рухнул в снег.

Скрутить вурда куда сложнее, чем убить. Но вчетвером кое-как одолели. Боюн ловко нож выбил, Пётр с Тарко руки волосатые заломили, а чародей петлю на шею набросил и свободным концом руки пленнику опутал. Вурд даже связанный, долго и отчаянно сопротивлялся, пока не обессилел вконец. Лёжа на спине прижатый коленом Боюна, он только глазами вращал, словно продолжая одними ими сражаться.

— Давай-ка, чародей, поскорее, пока дружки его не набежали, — буркнул Боюн.

Тот кивнул, присел перед пленником, не выпуская конец верёвки.

— Меня зовут Сокол, — представился он. — Может быть, слышал? Нет? Неважно. Врать тебе не стану, смысла в обмане не вижу. Если поможешь нам в одном деле, отпустим тебя.

Вурд скроил рожу, по всей видимости, означающую, что выдавать соплеменников он не станет даже в обмен на жизнь и свободу.

— Мы сюда не с вурдами сражаться пришли, — пояснил чародей.

— А с кем? — неразборчиво прохрипел вурд, которому говорить внятно мешала петля.

— Человек этот, на которого вы напали, он один шёл или с девушкой? Куда она делась?

— Один был человек.

— И не видели нигде рядом девушки?

— Нет.

— Допустим, что так, — Сокол подумал, оценивая правдивость вурда, и перешёл ко второму вопросу. — Мы город подземный ищем, который давным-давно овды бросили. Там теперь люди скрываются, как я понимаю.

— Есть рядом одна нора, — прохрипел пленник. — Но нам туда пути нет.

— Что так? — чародей слегка ослабил петлю.

— Волки, — коротко ответил вурд.

— Не поверю, будто ваше племя каких-то волков испугалось, — с лёгкой насмешкой заметил Сокол.

— Они не какие-то, — сказал пленник и его глаза вспыхнули, словно прямо сейчас увидели зверя, которого опасались даже вурды.

— Волки там или нет, но нам нужно попасть в город, — сказал Сокол. — Покажешь вход, и можешь к своим возвращаться. Слово даю.

Ответить вурд не успел. На их островок неожиданно выскочила медведица. Откуда она появилась, никто не увидел, не понял, спрятаться вокруг вроде бы негде было, разве что из болота вынырнула. От неожиданности все растерялись. И только Боюн новой опасности сразу навстречу шагнул. Чуть присел, клинок в сторону отвёл, приноравливаясь как ловчее ударить. Скор он на драку этот Боюн. Тарко с Петром едва к мечам потянулись.

— Стой! — крикнул Сокол, ещё не совсем понимая, что именно насторожило его в медведице.

Застыли разом оба. И зверь и воин.

— Да что ж ты, всё меня останавливаешь? — буркнул Боюн.

Но шаг назад сделал, и клинок отвёл. Недалеко впрочем. Чародей отпихнул ополченца и подошёл вплотную к медведице. Ладонь вперёд выставил, подержал перед мордой немного, затем коснулся носа, скулы. Медведица не сопротивлялась, словно ждала приговора.

— Мена? — удивился собственной догадке Сокол.

В имени произнесённом великая сила скрывается. Едва его услышав, зверь, точно человек уставший присел на кочку и уж совсем по-человечьи кивнул.

— Ох, чародей, не могу больше. С медведем срастаюсь, себя забываю. Перед глазами туман стоит, мысли путаются.

— Так, — Сокол полез в мешок. — Сиди смирно. Сейчас что-нибудь придумаем. Тарко, как там костёр?

Огня уже видно не было, только лёгкий дымок струился и Тарко бросился собирать веточки и траву.

— Чудеса, — пожал плечами Боюн и вернулся к оставшемуся без присмотра вурду.

Поиски вражеского логова откладывались, все занялись каким-нибудь делом — полезным или не очень, а Петр, ошалев от наплыва впечатлений, вдруг вспомнил о Савелии.

— Парня-то будем спасать? — спросил он. — Жалко ведь.

— Его поди там уже доедают, — усмехнулся Боюн.

Пётр для очистки совести всё же вызвался проверить окрестности, а с ним нехотя и Боюн отправился — обещал же князю за парнем присматривать. Спустя четверть часа они вернулись ни с чем. Никаких следов ни вурдов ни их страшной трапезы не нашли.

— В логово уволокли, видать, — решил княжич. — Пропал охотник.

Сокол занялся составлением мази, а тем временем настоялись травы, и чародей напоил Мену отваром. Девушка немного пришла в себя, но медвежью шкуру сбросить не сумела. Только густой клок шерсти выдернула из плеча.

— Что ж, век так ходить? — вздохнула она, пуская отставшую шерсть на ветер.

— Тебе вообще сильно повезло, что мы встретились, — с укором заметил чародей. — Ещё бы день-два пробыла в шкуре и не сняла бы вовсе. Теперь потерпеть надо. Вот мазь. Чего-то лучшего сейчас не смогу приготовить, все запасы дома остались.

— Фу, дёгтем пахнет, — сказала Мена-медведь, принимая глиняную плошку с тёмной мазью.

— Пахнет, — согласился Сокол. — Чем же ещё дёгтю пахнуть? Зато должно помочь. Думаю, недели хватит, чтобы от шкуры избавиться. Правда саднить и чесаться ещё долго будет. И голова поболит. Но тут уж выбирать не приходится, а то и болеть нечему будет.

Мена вздохнула.

— Зачем ты вообще шкуру на себя напялила? — спросил чародей. — Медведика такого славного погубила. Небось, он тебя не трогал, спал себе спокойно?